Перри Мейсон вошел в свою контору. Делла Стрит жестом указала ему на двери
приемной и сказала:
— Абнер Диммик из «Диммик, Грей и Пибоди» и его молодой помощник по имени Родней
Кафф уже порядочно времени ждут вас.
Мейсон присвистнул.
— Интересно, что означает этот визит? «Диммик, Грей и Пибоди», так сказать,
юридическая аристократия. Они являются поверенными только в крупных банках.
Берутся только за совершенно ясные дела. Какого черта, как ты думаешь, им надо
от меня?
— Возможно, ничего существенного.
— Из за пустяков Абнер Диммик не явился бы ко мне в контору.
— Пригласить их сюда?
— И немедленно. И со всеми подобающими для них почестями.
— Не думаете ли вы, что они представляют банк, шеф.
— «Секонд Фиделити»?
— Да.
— Разумное предположение. Оставайся и выслушай все, что они скажут. Лучше всего
было бы застенографировать нашу беседу.
Делла кивнула, выскользнула из кабинета и почти сразу же вернулась в
сопровождении почтенного седовласого джентльмена. В руке у него была давно
вышедшая из моды трость с тяжелым набалдашником. Несколько позади шел молодой
человек лет двадцати шести — двадцати восьми. Бесшабашные огоньки в его глазах
находились в явном контрасте с почтительными манерами и скромным выражением
лица. Старик твердыми шагами подошел к столу. — Как поживаете? — спросил он
отрывисто. — Вы — мистер Мейсон? Я представитель фирмы «Диммик, Грей и Пибоди».
Надеюсь, вы слышали о нас. Мы тоже слышали о вас.
Переложив трость в левую руку, он протянул правую Мейсону, продолжая говорить:
— Только прошу поосторожнее. Я старик, у меня ревматизм. Это мистер Кафф, Родней
Кафф, мой помощник по конторе. До сих пор я не смог выяснить, будет ли из него
толк или нет. Я полагаю, что он не создан для работы нашего плана.
Мейсон пожал руку мистеру Диммику, жестом пригласил его занять удобное кресло и
улыбнулся молодому человеку.
Диммик, тяжело опираясь на трость, тихонько опустился на сиденье. Кафф предпочел
обыкновенный стул, вытянул вперед скрещенные ноги и с явным восторгом принялся
разглядывать Деллу Стрит.
У Абнера Диммика был высокий лоб, обрамленный серебряными кудряшками, кустистые
брови, которые то опускались, то взлетали вверх, подчеркивая значение изреченных
фраз. Под глазами виднелись стариковские мешки, а плотно сжатый рот напоминал
стальную ловушку. Снежно белые усы, удивительно подходившие к бровям, делали его
похожим на рождественского Санта Клауса.
— Фирма «Диммик, Грей и Пибоди» оказалась замешана в уголовное дело. Вы
представляете, что это значит? Если бы мне кто нибудь посмел раньше об этом
сказать, я бы высмеял этого человека!
— И вы подумали, не смогу ли я вам чем нибудь помочь? Мистер Диммик кивнул.
Родней Кафф неодобрительно кашлянул. Старик метнул в него сердитый взгляд и
сказал:
— Постарайтесь справиться с приступом неприличного кашля, молодой человек. Я
знаю, что делаю.
Кафф промолчал и закурил сигарету. Делла Стрит с большим интересом переводила
глаза с Мейсона на его посетителей.
— Мы занимаемся делами банка «Секонд Фиделити», — продолжал мистер Диммик, — они
являются душеприказчиками по заверенному завещанию, единственным наследником до
которому является молодой человек по имени Джеймс Дресколл. Вы понимаете, что
это значит?
Мейсон удобно устроился в кресле, тоже закурил и устало заметил:
— Начинаю понимать.
— По условиям завещания мы обязаны давать Дресколлу все юридические советы, если
он будет в таковых нуждаться. Без разрешения своих душеприказчиков он не имеет
права обратиться к другому адвокату. Так вот, этот мистер Дресколл ухитрился
попасть в дело об убийстве.
— Почему вы обратились ко мне?
— Нам требуется ваша помощь.
И снова Родней Кафф слегка кашлянул.
— Вы хотите, чтобы я взял на себя защиту мистера Дресколла?
— Не совсем так. Нам бы хотелось, чтобы вы сотрудничали с нами. Представлять его
будем мы. Вы, насколько нам известно, представляете Розалинду Прескотт.
Поскольку их интересы совпадают…
— Извините, что прерываю вас, но я не согласен, что их интересы совпадают!
— Именно то, о чем я вас предупреждал, мистер Диммик, — вмешался Кафф, —
совершенно очевидно, что…
— Помолчите, Родней! — негромко сказал Диммик, не отводя глаз от лица Мейсона. —
Почему вы говорите, что они не идентичны?
— Потому что я так считаю.
— Неужели вы хотите сказать, что Розалинда Прескотт виновна в преступлении, к
которому Джеймс Дресколл не имеет никакого отношения? Это невозможно!
— Нет. Я думаю иначе.
— Лично меня это дело выводит из равновесия. И крайне смущает. Мне и во сне не
снилось, что мое имя будет упоминаться в связи с уголовным преступлением. Но
банк настаивает, чтобы я сам возглавлял защиту. Конечно, можно нанять адвоката,
специалиста по подобным вопросам, который бы действовал со мной заодно. Однако
по условиям завещания я за все несу персональную ответственность. Теперь вы
понимаете, как мне неприятна Вся эта история?
Мейсон кивнул.
— Так вот. Мы бы хотели объединиться с вами, — выделяя местоимения, сказал
Диммик. — Мне уже звонили из банка, что вы приезжали туда и задавали вопросы.
Мейсон кивнул.
— Было бы совсем неплохо обменяться информацией, — продолжал Диммик, — и
выработать совместный план действий.
— Благодарю вас, но меня такая перспектива не привлекает. Я хочу быть совершенно
свободен, иметь полную свободу действий и представлять своих клиентов так, как
сочту необходимым.
— Неужели вы не понимаете, — не выдержал Родней Кафф, — что ему хочется свалить
вину на мистера Дресколла, если только представится такая возможность.
Диммик продолжал смотреть в лицо Перри Мейсона.
— Понимаете, мистер Мейсон, я не силен в подобных вопросах. Как правило, ко мне
приходят с просьбами. На этот раз я сам обратился к вам с просьбой. Мне
известно, как вы искусно проводите своих подзащитных между всеми рифами зала
заседаний. Я прекрасно понимаю, что вы были бы неоценимым союзником и опасным
противником. Если вы ясно видите…
— Прошу прощения, мистер Диммик, но я ничем не могу себя связывать. До и во
время суда надо мной ничто не должно довлеть. Я не могу предавать интересы своих
клиентов, подписывая соглашения с другими лицами.
— Иными словами, мистер Мейсон, — спросил Кафф, — вы попытаетесь обвинить в
убийстве Дресколла?
— Если я буду считать его виновным.
— По вашему мнению, он виновен?
— Пока не знаю.
— Но если он виновен, то виновна и ваша клиентка?
— Не обязательно.
Абнер Диммик оперся на трость и с огромными предосторожностями поднялся с
кресла. Родней Кафф угрожающе произнес:
— Только не думайте, что мы будем сидеть сложа руки и наблюдать, как вы топите
мистера Дресколла.
— Я так не думаю.
Диммик раздраженно заговорил:
— Должен признаться, что подобные вещи мне ужасно не нравятся. Я ненавижу
судебные заседания. Присяжных. Совершенно не переношу уголовные процессы. Я
слишком стар, чтобы учиться новым трюкам. Зато Родней в восторге. Отец Роднея —
мой старинный друг. Я обещал ему позаботиться о мальчике. Но наша практика его
не интересует. Если хотите знать, он ваш страстный поклонник. Он только и
говорит о следствии и о том, как дело будет выглядеть с точки зрения суда. Так
вот, Родни, тебе представилась прекрасная возможность отличиться.
Кафф подтянулся и сказал:
— Пожалуйста, мистер Мейсон, не подумайте, что я совсем желторотый птенец. Я
занимался судебной практикой, правда, в провинции. Но папа настаивал, чтобы я
перебрался в город, а мистер Диммик обещал меня продвинуть. Можете быть уверены,
что в зале заседаний я не растеряюсь.
— Рад это слышать. — Мейсон был отменно вежлив. — Я рад нашему знакомству,
господа.
Диммик первым двинулся к двери. Он задержался на пороге, ожидая, когда Родней
Кафф распахнет перед ним дверь. Уже выходя в коридор, он еще раз проговорил:
— Мне это все не нравится. Более того, врач запретил мне волноваться. Необходимо
сохранять спокойствие! Не волноваться! Мне семьдесят лет, и я должен выступать
на уголовном процессе! А коли я буду волноваться, это может привести к
смертельному исходу. Пошли, Родней! Не будем больше отнимать у мистера Мейсона
время. Рад был с вами познакомиться, Мейсон. До свидания!
Он вышел в коридор. Стук его трости раздавался до тех пор, пока старик и Кафф не
вошли в лифт.
Посмотрев на Мейсона, Делла громко рассмеялась:
— Ну и положеньице, скажу я вам!
— Мир полон подобных «положеньиц», причем они далеко не всегда нравятся, —
усмехнулся адвокат.
— Почему вы не согласились с ними сотрудничать?
— Потому что я сначала должен окончательно выяснить роль Джимми Дресколла в этой
истории. Уж слишком в нем много стремления прятаться за женские юбки, чтобы он
мог меня заинтересовать, о симпатии и говорить не приходится.
— Эмиль Скэнлон, коронер, звонил но телефону. Дознание будет проводиться сегодня
в восемь вечера. Скэнлон сказал, что он предоставит вам возможность в случае
необходимости задать кое какие вопросы. Сам он не собирается ничего «утаивать».
Мейсон задумчиво кивнул головой.
— А это не вызовет недовольства прокуратуры? — спросила Делла Стрит.
— Так и бывает. Но мне кажется, что на этот раз окружной прокурор отступит от
правил. В этом прокуроре есть что то от спортсмена. Парень с головой. Почуял
добычу, иначе не забрал бы канарейку в качестве вещественного доказательства.
Если Розалинда взяла револьвер вместо Риты, ему будет трудно обвинить Риту в
убийстве. Если все улики перепутаются, он перевернет все на свете, но найдет
действительного преступника. Поэтому он был бы только рад, если бы мы все
вступили в игру.
— Получается, что вы играете ему на руку.
— В чем именно?
— В том, что отказываетесь сотрудничать с поверенным Дресколла.
— Нет, Делла, все дело в том, что я очень не люблю, когда мои руки связаны.
