Машина Дрейка стояла возле закоптелого и грязного домика, расположенного немного
севернее большого двухэтажного особняка, перед которым сгрудилось с полдесятка
машин. Мейсон аккуратно поставил свою легковую впритык к машине Дрейка. Детектив
ждал рядом.
— Пол, они знают, что ты здесь?
— Пока нет. Еще не заметили.
— Начали расспрашивать соседей?
— Нет. Пока рыскают в доме и в саду.
— Газетчики есть?
— Да. Две машины принадлежат прессе. Про миссис Вейман сказал один из
репортеров.
— О’кей, у нас времени в обрез. Пошли. Ты идешь к миссис Вейман. Изобрази из
себя кого хочешь: продавца стиральных машин, страхового агента или же агента,
расследующего дорожную аварию. Я займусь миссис Надоедой. Встретимся на этом же
месте. Действуй поэнергичнее.
Дрейк кивнул и скрылся за углом, а Мейсон двинулся по узкой зацементированной
дорожке к дому миссис Андерсон, поднялся по скрипучим ступенькам крыльца и нажал
кнопку звонка.
Дверь отворилась лишь на третий звонок. Высокая костлявая дама с удивительно
длинным носом, прекрасно гармонирующим с бегающими глазами, спросила скрипучим
голосом:
— Чего вы хотите?
— Я расследую автомобильную катастрофу, которая недавно произошла прямо перед
вашим домом.
— Входите, входите, вы детектив?
Мейсон отрицательно покачал головой.
На минуту на лице миссис Надоеды появилось разочарование, но все же она провела
Мейсона в старомодную приемную. Старинные стулья с мягкими подлокотниками и
специальными подушечками под голову были расставлены на одинаковом расстоянии
один от другого.
Понятие «уют» было несовместимо с этим помещением.
— Садитесь, — пригласила она. — Святые угодники, я так волнуюсь! Я до сих пор
вся дрожу из за столкновения этих машин. А потом, что они нашли в доме
Прескотта? Я никак не могу успокоиться. Уже два раза пила валерьянку, и все не
помогает.
Мейсон уселся в кресло у окна и вытянул шею, стараясь рассмотреть, что творится
в соседнем доме.
— А что же они нашли в доме Прескотта? — спросил он у миссис Надоеды.
— Точно не знаю, но мне кажется, что там произошло убийство. Меня страшно
беспокоит, правильно ли я поступаю, не рассказав офицерам полиции про то, что
видела. Я думаю, что они придут ко мне и расспросят. Как вы считаете?
Мейсон спросил с улыбкой:
— Что же вы видели, миссис Андерсон?
— Многое, — ответила почтенная вдова, многозначительно наклонив голову. — Я
видела очень многое. Я сама себе сказала: «Послушай, Стелла, в соседнем доме что
то творится, не лучше ли сообщить в полицию?»
— Но ведь вы ее не вызвали?
— По этому поводу — нет. Я звонила им по поводу автомобильной катастрофы.
— Но не рассказали им о том, что видели в соседнем доме?
Она покачала головой, поджав губы, и сказала с видом оскорбленной королевы:
— Они меня не спрашивали. Даже не вошли в дом. У меня даже не было возможности
все им рассказать. Пусть сами на себя пеняют!
— Как? Они не сочли нужным побеседовать с вами, хотя вы сообщили им об аварии?
— В том то и дело. Приехали, осмотрели поврежденную легковую, записали всякие
там номера, поговорили с молодым человеком, который вышел из дома Вальтера
Прескотта, а потом сели в машину и укатили. Поверите ли? Даже не зашли ко мне во
двор!
— А между тем вы видели нечто важное, о чем им следовало бы знать! — покачал
головой Мейсон, выражая этим крайнюю степень негодования.
— Можете tie сомневаться: я видела!
Мейсон внимательно посмотрел на нее, кивнул головой и самым безразличным тоном
заявил:
— В полиции сидят не простаки. Если бы это было действительно важно, они бы вас
обо всем расспросили.
Миссис Надоеда буквально подпрыгнула в кресле.
— Что такое вы говорите? — чуть не закричала она. Ее отвислые щеки дрожали от
возмущения.
— Видимо, этот молодой человек сообщил им все необходимые сведения об
автомобильной катастрофе.
Вдовица нахохлилась.
— При чем тут автомобильная катастрофа? Не надо делать поспешных выводов,
молодой человек!
— Так что же вы еще могли видеть?
— Вас это не касается, вы же расследуете только автомобильную катастрофу. Что
конкретно вас интересует?
— Все, что вы о ней знаете.
— В тот момент я была дома.
— Видели ли вы, как произошло столкновение?
— Я слышала, как завизжали шины, и побежала к окну. Машины уже врезались одна в
другую и перевернулись. Они ударились об обочину. Шофер грузовика выскочил из
кабины и попытался, открыть дверцу легковой машины, но не сумел. Тогда он обежал
легковую с другой стороны, а тут из дома Прескотта выскочил молодой человек и
помог ему.
— Какой молодой человек?
— Тот самый, которого я видела там еще до происшествия.
— Вот как? Вы видели его там раньше?
— Конечно, видела.
— Вы об этом ничего не сказали.
— Вы сами не дали мне возможности договорить.
— Мне показалось, что на вопрос, что вы видели в доме, вы мне ответили, что «это
не мое дело»… Вы не будете возражать, если я закурю?
— Я вовсе не говорила, что это не ваше дело… Что же касается курения, то я бы
предпочла, чтобы вы не курили. Табачный дым особенно крепко въедается в тюлевые
занавески, его потом очень трудно проветрить.
Мейсон кивнул.
— Хорошо… Где вы были в тот момент, когда услышали визг тормозов?
— В столовой.
— Будьте любезны, покажите, где вы в тот момент стояли? Миссис Андерсон охотно
поднялась с кресла и молча пошла в столовую.
— Встаньте точно так же, как в тот момент, когда послышался визг тормозов, —
попросил Мейсон.
Она повернулась к окну и слегка высунулась из него. Мейсон подошел к ней и
остановился рядом.
— Ведь это дом Прескотта? — спросил он.
— Да.
— Он находится очень близко от вашего.
— Да.
— Скажите, что это за комната как раз напротив?
— Солярий.
— Вы стояли именно здесь, когда послышался звук торможения?
— Да.
— Что вы сделали?
— Побежала в гостиную и раздвинула занавески, чтобы узнать, что случилось.
— Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как фургон прижимает легковую к
обочине?
— Да.
— Вы знаете, кто виноват в аварии?
— Нет. Я видела не все. А даже если бы и видела, то не могла бы много объяснить.
Я ведь ничего не понимаю в машинах. Давайте вернемся в другую комнату. Меня кое
что интересует и…
— Что вы сделали сразу после аварии?
— Позвонила в полицию. Сказала, что произошла авария, один человек ранен. Через
несколько минут из за угла показалась полицейская машина. Молодой человек,
который помог шоферу положить раненого в кузов грузовика, как раз выходил из
дома Прескотта. Полицейские принялись его расспрашивать и даже заставили
показать свои водительские права.
Она замолчала. Как раз в этот момент по Эльзас авеню проехала машина. Миссис
Андерсон проводила ее глазами, пока она не завернула на Четырнадцатую улицу,
притормозив перед поворотом.
— Уже семь машин, — сообщила она, — проехало за полчаса. Как вы думаете, кто бы
это мог быть?
— Понятия не имею.
— На одной из машин была надпись «Отдел убийств». Ее сирену было слышно за целую
милю.
— Может быть, умер человек, пострадавший при автомобильной катастрофе?
— Ну что вы! Пострадавшего отвезли в больницу. Дорожные катастрофы не имеют
отношения к отделу по убийствам. Ими занимается транспортная полиция. Нет, там
кого то убили!
— Вы уверены, что тот молодой человек выбежал именно из дома Прескотта?
— Конечно, уверена.
— Нельзя ли предположить, что он сидел в машине, которая стояла где то за углом?
Ведь прескоттовский дом стоит как раз на углу Четырнадцатой улицы.
— Да нет, ничего подобного. Это абсурд. Не сомневайтесь, я точно знаю, когда
молодой человек вышел из дома. Более того, я видела его в доме еще до аварии.
Мейсон недоверчиво приподнял брови.
— Что бы ни произошло в доме Прескотта, это не может иметь никакого отношения к
аварии. Боюсь, вы преувеличиваете значение самых обычных пустяков…
— Черта с два, — возмутилась миссис Надоеда, — я никогда ничего не
преувеличиваю. Послушайте, молодой человек, кстати, как вас зовут?
— Мейсон.
— Хорошо, мистер Мейсон, послушайте теперь меня. Я прекрасно разбираюсь, что
важно, а что нет. Я расскажу вам, что я видела вон там, а потом судите сами,
обычный ли это пустяк или нет и стоило ли тем полицейским подняться ко мне и
поговорить со мной.
Так вот, я стояла перед окном в столовой и смотрела в сад. Просто так, ни на что
конкретно. Если в солярии напротив не опущены жалюзи, то видно все, что там
творится. А миссис Прескотт терпеть не может закрывать жалюзи. Святые угодники,
чего только я не насмотрелась! Так вот, этот молодой человек был в солярии с
сестрой миссис Прескотт. Она была одна в доме с этим молодым человеком.
— Возможно, он заглянул мимоходом просто из вежливости. Миссис Надоеда только
фыркнула:
— Мимоходом! Не смешите! Он там находился ровно сорок две минуты до аварии, и
если бы вы видели то, что я видела, когда Рита Свейн выпустила канарейку, вы бы
заговорили по другому.
— Как она упустила канарейку? — спросил Мейсон, всеми силами стараясь лишить
свой голос заинтересованности.
— Рита стояла перед самым окном. Жалюзи были подняты, и она должна была бы
знать, что я могу ее видеть, если случайно выгляну из окна столовой. Не
подумайте, что я целыми днями торчу здесь и заглядываю в чужие окна. Нет, у меня
нет никакой охоты совать свой нос в чужие дела. Однако же я не слепая, и если
молодая леди обнимается и целуется с парнем перед окнами, она не должна потом
жаловаться на то, что я это видала. Великий Боже, какое бесстыдство! Я не
собираюсь закрывать свои ставни только потому, что мои соседи забывают о
скромности. Современные молодые женщины вообще не понимают, что это слово
значит. Когда я была девушкой…
— Значит, молодой человек обнимал ее, не так ли? — Мейсон поспешил снова
направить разговор в нужное русло. — Это было, по вашему, объяснение в любви?
Миссис Надоеда резко выпрямилась.
— В наше время подобное не называли «объяснение в любви». Тоже мне любовь!
Впервые вижу, чтобы люди так непристойно себя вели прямо среди белого дня.
— Но не ошибаетесь ли вы в отношении канарейки? — спросил Перри Мейсон.
— Я не могла ошибиться. Рита держала птичку в руке. Она как раз начала подрезать
ей коготки, когда молодой человек облапил ее и начал целовать. А то, как она
бесстыдно к нему прижалась, заставило меня покраснеть. Я никогда не видела
подобного. Такие страстные объятия… Чему только учат в школах? Она просто…
— А что случилось с канарейкой?
— Канарейка летала по всей комнате, с перепугу билась о стекла.
— Вы говорили, что молодой человек еще оставался в доме и потом?
— Ну да. Рита упустила птичку по его вине, Рита разнервничалась, стала ловить
канарейку и никак не могла поймать ее. А молодой человек прошел в соседнюю
комнату. Но тут как раз произошла автомобильная авария, и я перешла к другому
окну.
— Ага, понимаю, к переднему. — Да.
— Что было потом?
— Понимаете, когда молодой человек вернулся в дом, я опять прошла к окну в
столовой. Меня мучила мысль, что он и миссис Прескотт…
— Разве миссис Прескотт тоже там была?
— Нет нет. Я оговорилась. На какую то секунду мне показалось, что это была
миссис Прескотт. Понимаете, на Рите Свейн было надето платье миссис Прескотт.
Это платье было куплено в прошлом году на «пестрой распродаже». Я знаю его так
же хорошо, как собственные туалеты, потому что я часто видела его на соседке.
Они с Ритой похожи друг на друга, как две горошинки из одного стручка. Так что
сначала, увидев знакомое платье и не разглядев лица, я подумала, что это была
миссис Прескотт. Подумала: хорошенькое дельце, молодой человек так себя ведет с
замужней женщиной. Что ж, я рада, что ошиблась.
— Может быть, это все таки была миссис Прескотт?
— Нет, потом мне удалось рассмотреть ее лицо.
— И вы уверены, что это была действительно Рита Свейн?
— Уверена, — с глубоким разочарованием сказала достойная миссис Андерсон. — Так
же уверена, как в том, что сейчас сижу на этом кресле.
— Вы начали рассказывать о том, что произошло после столкновения машин.
— Молодой человек возвратился в дом Прескотта. Его, по видимому, что то
напугало. Тут он дал Рите Свейн пистолет.
— Пистолет?
— Да… Ох, я не хотела об этом говорить… Вы…
— Какой пистолет?
— Может, и не пистолет, а револьвер. Синевато черный. Он вынул его из заднего
кармана и протянул Рите, а она выдвинула ящик в огромном бюро, которое стоит в
углу комнаты, и засунула револьвер в самую глубину, а потом задвинула ящик и
заперла его.
— Что было дальше?
— Я позвонила в полицию и сообщила об аварии и раненом человеке, решив, что про
револьвер я расскажу, когда они придут ко мне. Но они даже не соизволили.
— Скажите, когда вы звонили в полицию, раненый человек по прежнему сидел в
машине?
— Нет, его уже увезли в больницу.
— Скажите, через сколько времени после вашего звонка появилась полиция?
— Минут через пять, не больше. Возможно, конечно, прошло минут семь восемь, но
мне показалось, что очень быстро.
— Что они прежде всего сделали?
— Осмотрели легковую машину, списали номера, а тут из дома вышел молодой
человек. Они проверили его документы, после чего отпустили. Сели в машину и
уехали, не потрудившись хотя бы на пару минут зайти ко мне. Это у меня просто не
укладывается в голове. Я вызвала полицию, а полиция даже не поинтересовалась,
что мне известно об этом деле.
— Но ведь вы не видели самого столкновения?
— Во первых, они этого не знали. Во вторых, я видела все же достаточно много.
— Да, вы совершенно правы, — задумчиво проговорил Мейсон. — Кому еще вы про это
рассказывали?
— Никому, кроме миссис Вейман.
— Миссис Вейман?
— Это моя ближайшая соседка по Четырнадцатой улице. Они переехали сюда полгода
назад. Наши задние двери почти касаются одна другой. Я ей рассказала про аварию
сразу же. Она милейшая женщина. Как жаль, что у нее такой неудачный муж.
— Что плохого в ее муже?
— Пьяница! В трезвом состоянии он о’кей, но стоит ему выпить, как он начинает
нарываться на неприятности. Либо он с кем то подерется, либо его самого изобьют
до полусмерти. Надо было видеть, в каком виде он явился домой как раз в тот
момент, когда я рассказывала его жене про аварию. От него разило виски, он
шатался из стороны в сторону. Наверняка успел с кем то подраться. Даст Бог, это
наконец послужит ему уроком. Кажется, ему сильно досталось.
— Он сам так сказал? — спросил Мейсон с улыбкой.
— Ему не нужно было ни о чем говорить. Стоило взглянуть на его разбитый в кровь
нос, порез на щеке и синяк под глазом. Ему пришлось пойти к врачу и сделать
перевязку. Хорошенькое дело так напиваться и оставлять дома беззащитную
крохотную женщину, которая плачет целыми днями напролет, не зная, что ей делать!
А ему и море по колено, дня три продержится и снова валяется по канавам.
Мейсон сочувственно покачал головой.
— Возвращаясь к событиям в доме Прескотта… — Мейсон случайно выглянул в окно и
увидел широкоплечего мужчину с короткой шеей, который явно направлялся в сторону
домика миссис Андерсон. — Прошу вас сказать вы хорошо разглядели Риту Свейн? Вы
действительно не могли обознаться?
— Разумеется. Ей все таки удалось поймать канарейку, и она остановилась у самого
окна лицом в мою сторону. Мне показалось, что она зачем то ищет самое освещенное
место в комнате. Можно было подумать, что она делает важную операцию. Столько
шума из за коготков у канарейки!
— Хотелось бы проверить, миссис Андерсон, насколько вы внимательный наблюдатель…
— Мне думается, молодой человек, мое зрение меня еще Не подводило!
— Не могли бы вы сказать, например, какую именно лапку подстригала Рита Свейн,
когда она подошла к свету?
Миссис Андерсон зажмурилась, вспоминая, потом с уверенностью сказала:
— Правую.
— Вы уверены?
— Да. Я ее сейчас представила себе, как она стоит у окна, держит в левой руке
канарейку, лапками вверх… Да, она подрезала коготки на правой лапке.
— Уже после того, как ушел молодой человек?
— Да. Я успела сходить к миссис Вейман… Подождите, сюда еще кто то идет.
Интересно, чего он хочет? Святые угодники, ну и выдался же сегодня денек!
Мейсон встал около окна, а миссис Андерсон быстрыми нервными шагами пошла к
входной двери. Едва сержант Голкомб прикоснулся к кнопке звонка, как она уже
отворила дверь, спрашивая:
— Чего желаете?
— Вы Стелла Андерсон?
— Да.
— Я сержант Голкомб из отдела убийств. Мне сообщили, что вы видели, как молодой
человек в доме напротив отдал женщине револьвер, который она спрятала.
— Да, — ответила несколько растерявшаяся миссис Андерсон, — только я не понимаю,
каким образом вы могли об этом узнать? Я никому об этом не рассказывала, кроме
миссис Вейман и человека, который сейчас зашел ко мне.
— Какой человек? — быстро спросил сержант.
— Некий мистер Мейсон.
Мейсон слышал, как Голкомб сердито топнул ногой. Остановившись на пороге
столовой, сержант раздраженно спросил:
— Значит, вы уже здесь?
Мейсон спокойно кивнул головой и сказал как бы между прочим:
— Как поживаете, сержант? Вам бы лучше выбросить сигаретку. Хозяйка не выносит
табачного дыма. Говорит, что он въедается в занавески.
Сержант Голкомб повертел зажатой между двумя пальцами сигаретой и сердито
фыркнул:
— Обращать еще внимание на женские капризы! Каким образом вы пронюхали про это
убийство?
— Какое убийство? — очень натурально удивился Мейсон.
— Ну, разумеется, вам ничего о нем не известно, — насмешливо констатировал
Голкомб.
— Ничегошеньки!
— И вы, по всей вероятности, зашли сюда пригласить миссис Андерсон в кино?
Мейсон с возмущением ответил:
— Да будет вам известно, сержант, что я расследую здесь автомобильную аварию.
Голкомб повернулся к Стелле Андерсон, которая не отводила возмущенного взгляда
от дымящейся сигареты сержанта. Поэтому она не пожелала понять немой вопрос
полицейского.
— Это правда? — отрывисто спросил сержант, не вынимая сигарету изо рта.
— Да, — громко фыркнула вдова.
— О’кей. — Голкомб повернулся к адвокату: — Вы, наверное, уже все узнали про
свою аварию, больше вам здесь делать нечего. У меня неотложное дело к миссис
Андерсон.
Мейсон улыбнулся Стелле Андерсон и сказал:
— Огромное вам спасибо, миссис Андерсон. Одно удовольствие повстречаться с
женщиной, которая так хорошо видит и так прекрасно запоминает все мелочи.
Большинство свидетелей становятся послушной игрушкой в руках офицера, который
стремится только к тому, чтобы свидетели присягнули, что заметили то, что
подтверждает уже выдвинутую версию.
Голкомб с угрожающим видом кашлянул. Перри Мейсон еще раз одобрительно улыбнулся
Стелле Андерсон, выскользнул из дома и быстрыми шагами двинулся к машине Пола
Дрейка.
Детектив уже сидел за рулем.
— Узнал что нибудь у Вейманов? — спросил адвокат, усаживаясь рядом.
— Меня вышибли оттуда за здорово живешь, — ухмыльнулся Дрейк.
— Полиция?
— Нет, раздраженный супруг. У него рассечена бровь и огромный синяк под глазом.
Какой то чудак его здорово отделал. У него и физиономии то не видно из за
бинтов, но по глазам видно, что он сам не прочь кому нибудь заехать в ухо. Не
думаю, чтобы он много знал о случившемся. Безмозглая миссис Андерсон прибежала к
ним с целым коробом новостей: она, дескать, видела, как какой то парень передал
револьвер миссис Свейн. Миссис Вейман решила, что нужно срочно вызвать фараонов.
Мейсон смотрел перед собой с задумчивым выражением лица. Он угрюмо проговорил:
— Мне очень не нравится эта история, Пол. Чего ради вызывать полицию, если
единственное основание для этого — Рассказ болтливой соседки о какой то парочке,
прятавшей револьвер? И стали бы полицейские приезжать и учинять обыск в Доме,
если бы у них были только эти сведения? Обычно человек звонит до посинения в
полицейское управление и вызывает патрульную машину даже по более серьезному
поводу, но ничего, кроме окрика дежурного офицера, не может добиться.
Дрейк показал в сторону дома Прескотта:
— Вот тебе и ответ. Миссис Вейман добилась не только сержантского окрика.
— Расскажи ка мне поподробнее об этой особе.
— Ей под сорок, довольно стройная, вполне симпатичная. Говорит тихо, задумчиво.
Лицо несчастное и волевое одновременно. Взглянув на нее, вы скажете, что эта
женщина пережила, наверное, недавно какую то трагедию, после которой стала
терпеливой и покорной.
— Как вы считаете, что это была за трагедия?
Дрейк хохотнул.
— Посмотри на ее муженька, и тебе сразу же станет ясна трагедия, переживаемая
этой женщиной.
— Что он собой представляет? Громадный детина?
— Нет. Среднего роста. Примерно ее возраста, но изможденный, как всякий
настоящий пьяница. Возможно, в трезвом виде он вполне ничего, но сейчас он
просто ничего не соображает. Тебе, конечно, знаком этот тип, Перри. Четыре
стаканчика — и они замечательные ребята. Пропустили пятый — начинают целоваться,
приставать, лезть в драку. Чем дальше, тем хуже. Как мне кажется, сегодня он
выпил стаканчиков пятнадцать.
— Что он тебе сказал?
— Он сначала выслушал, что я говорю, кое как сполз с лестницы и устроил сцену. Я
мог бы стукнуть его разок и уйти, все равно ведь миссис Вейман так переживала из
за его скотского состояния, что я у нее все равно ничего бы не смог узнать.
— Полиция у них уже побывала?
— Не думаю.
— Что ты ей сказал?
— Сказал, что занимаюсь расследованием автомобильной аварии, а йотом
поинтересовался, что случилось по соседству.
— Она подтвердила, что вызвала полицию?
— Да.
— Но не объяснила, почему она это сделала?
— Сказала, что миссис Андерсон рассказала ей, что видела мисс Свейн и какого то
парня, который весьма бурно объяснялся ей в любви, держа в руке револьвер. Ей
показалось, что у обоих был вид настоящих преступников. После долгих колебаний
миссис Вейман все таки решила позвонить в полицию.
— И это все, что удалось узнать?
— К сожалению, пьяный супруг ворвался как раз посреди моего интервью. Я решил,
что лучше ретироваться.
— Ладно, Пол, поехали к телефону. Надо позвонить в контору и узнать у Деллы, нет
ли новостей. Пока тут орудуют Голкомб и компания, мы все равно ничего не сможем
сделать.
— Поедем на двух машинах?
— Да, надо скорее отсюда уезжать. Я буду ждать тебя у аптеки на бульваре.
Дрейк подъехал первым к месту свидания и сразу же пошел к телефонной будке.
Когда приехал Мейсон, Пол что то быстро записывал в книжечку и попросил
«подождать у аппарата».
— Я выяснил подробности аварии, — сказал он адвокату.
— Выкладывай, да побыстрее.
— Компания торговых перевозок Трейдера, которой принадлежит фургон, является
концерном, возглавляемым одним
человеком. Гарри Трейдер — крупная фигура. Он сам вел фургон, доставляя какие то
товары в гараж Вальтера Прескотта. Прескотт дал ему ключ. Трейдер говорит, что
он ехал по Эльзас авеню и как раз собирался завернуть на Четырнадцатую улицу,
когда этот парень, ехавший на открытой двухместной машине, решил обогнать его
справа, не предупредив даже сигналом.
Трейдер сказал, что ему пришлось завернуть, но его фургон слишком громоздкий, он
не может резко менять направление движения.
В момент поворота легковая оказалась между фургоном и обочиной. Произошла
авария. Парень потерял сознание. Трейдер отвез его в больницу «Доброго
Самаритянина». Он подождал, пока врач не оказал ему, что жизнь водителя вне
опасности, что он только сильно стукнулся головой о стенку кабины, поэтому и
потерял сознание.
Трейдер говорит, что во всем виноват этот парень, но, так как машина у него
застрахована, он не слишком переживает. Он признался, однако, что сначала сильно
струхнул, решив, что «паккард» сильно пострадал. Но какой идиот может решиться
на обгон тяжелого фургона, да еще на повороте, да еще не подав предупреждающего
сигнала.
Трейдер говорит, что, когда водитель «паккарда» пришел в себя, он сразу же
признал, что виноват он один, потому что загляделся на что то в окне одного из
домов. Опомнился он Лишь тогда, когда слева на него налетел огромный фургон. —
Загляделся на что то в окне? — переспросил Мейсон.
— Так сказал Трейдер.
— Не уточнил, в каком именно окне?
— Нет.
— Скорее всего в доме Прескотта либо в доме Стеллы Андерсон. Поехали в больницу.
Мы должны найти врача, который возился с водителем «паккарда». Я хочу точно
узнать, что сказал водитель, признавая свою вину.
— О’кей, Перри, — кивнул Дрейк и сказал в трубку телефона: — Это все, Мейбл.
Оставайтесь на месте и собирайте поступающие материалы. Полиция работает в доме
Прескотта. Пока все шито крыто. Как только выяснится что то определенное,
позвони в больницу «Доброго Самаритянина». Мы с Мейсоном сейчас туда едем.
Позвоню еще раз, когда освобожусь. О’кей, Мейбл, до свидания.
Дрейк повесил трубку, повернулся к Мейсону и заговорил:
— Перри, мне пришла в голову одна мысль: а не хотела ли эта мисс Свейн убрать с
дороги собственную сестру?
— Чепуха! Уж если тебе так хочется пришить кому нибудь убийство, то скорее всего
надо вспомнить о парне, который в пустом доме любезничал с девчонкой. А моих
клиентов не трогай.
— Так мисс Свейн — твоя клиентка?
— Если хорошенько подумать, Пол, то нет. Она наняла меня, это верно, но для
того, чтобы представлять интересы замужней сестры.
— Иначе говоря, миссис Прескотт?
— Да.
— В таком случае ставлю пять против одного, что клиентка мертва.
— Знаешь, Пол, пожалуй, я оставлю здесь мою машину и поеду вместе с тобой. Тогда
у нас будет возможность поговорить. Почему ты думаешь, что миссис Прескотт
убили?
— Проще пареной репы. Как считает миссис Андерсон, убийство произошло где то
около полудня, перед самой аварией. В это время Прескотт, бизнесмен, находится в
своей конторе, а его супруга, как хозяйка дома, должна быть у себя.
— А может быть, Прескотт — любитель поспать подольше.
— Нет. Он ведь обратился к Гарри Трейдеру с просьбой доставить груз в его гараж
и даже отдал ему ключ. Это доказывает, что он не собирался быть дома в то время,
когда Трейдер привезет заказ. Трейдер появился бы в самом начале первого, как
раз в тот момент, когда мисс Свейн со своим приятелем прятали револьвер.
— Что ж, логично, Пол.
— Дар, ниспосланный свыше, — усмехнулся детектив.
— Тогда пораскинь умом вот в каком плане: Рита Свейн со своим Джимми находится в
задней половине дома, в солярии, в тот момент, когда происходит авария. Но
водитель что то видел в окне. Кто же еще находился в тот момент в доме? Кого мот
видеть водитель? И заметь, мистер Всезнайка, что это должно было быть что то
интересное, чтобы он забыл о дорожных правилах и врезался в огромный фургон.
Дрейк сокрушенно буркнул:
— Нет уж, Перри, это тебе решать. О’кей, у твоих клиентов имеется алиби, если
водитель действительно видел то, что ты предполагаешь, в переднем окне дома
Прескотта. Только ведь это могло быть вовсе и не само преступление… Допустим,
женщина, позабыв задернуть занавески, застирывала кровавые пятна…
Мейсон рассмеялся.
— Пол, у тебя криминально направленное мышление. Дай тебе только волю, и мои
клиенты попадут за решетку прежде, чем я успею рот раскрыть. Ладно, хватит
фантазировать. Давай ка послушаем, что нам скажет медик.
— Что ты за человек, Перри, мне самому так понравилась мысль о кровавых пятнах,
а ты сразу мне рот затыкаешь!
