Зоомагазин встретил Мейсона настоящей какофонией. Адвокат кивнул головой клерку
и прошел к конторе, расположенной в глубине магазина.
Переливающийся всеми красками попугай что то проскрипел приветливо. Сидящая на
цепи обезьянка вцепилась адвокату в рукав. За стеклянной дверью кабинета,
находящегося несколькими ступеньками выше магазина, сидел толстый субъект с
бледным бесстрастным лицом. Его лысина была старательно прикрыта черной
шапочкой, какую носят почтенные профессора.
Увидев Мейсона, он вышел ему навстречу.
— Это ведь сам Конселор! Какая честь видеть вас в моем магазине!
Мейсон подал протянутую руку и сказал:
— У меня нет времени на долгий разговор, Карл. Приехал кое что выяснить.
— Да, да да. О девушке, которая приходила с канарейкой? Она мне говорила, что
это вы ее сюда послали. Наверное, вас заинтересовала эта птичка?
Мейсон кивнул.
— Прекрасная канарейка. Вернее сказать, кенар. У него замечательный голос. Он
стоит больших денег.
— Но он хромает на одну лапку.
— Да. Это пустяки. На правой лапке слишком коротко подстригли коготки. Сегодня
птица еще похромает, а завтра уже не будет.
— А левая лапка?
— На левой коготки подстрижены правильно, только один совсем не срезан. Не
понимаю почему.
— Коготки подстригали сегодня?
— Да, да. На правой лапке были видны крохотные следы крови, оттого что ножницы
прихватили коготок слишком глубоко. Да да, это было сделано сегодня.
— Молодая леди попросила вас подержать птичку у себя?
— Да.
— Сколько времени?
Толстяк пожал плечами:
— Не знаю, этого она мне не сказала.
— День или два?
Хозяин даже широко раскрыл глаза от удивления:
— Вы шутите, не правда ли? Кто же оставит своих любимцев на один день? Какой бы
тогда у меня был пансионат?
— Мне это очень важно знать. Девушка ничего не говорила о сроке?
— Ничего. Я ей назвал плату за месяц, и она уплатила деньги. Понимаете,
Конселор, не за неделю, а за месяц.
— О’кей, Карл, но как раз это я и хотел выяснить.
— Благодарю вас за то, что вы ее направили именно ко мне, — сказал герр Хелмелд,
— я надеюсь, что когда нибудь смогу вам отплатить любезностью за любезность.
— Возможно, Карл. Как девушка себя назвала?
Карл зашел в свою контору, порылся в толстой книге и сообщил:
— Ее зовут Милдред Свенс, адрес: Рино, до востребования. Она уехала в Рино, а
через некоторое время кого то пришлет за птичкой. Но не раньше, чем через месяц.
Адвокат улыбнулся.
— Я вижу, что это для вас приятные известия, — сказал герр Хелмелд, поглядывая
на Мейсона поверх очков.
— Очень приятные. Понимаете, Карл, я уже начал подумывать, что мои предположения
ошибочны. Теперь я чувствую себя куда уверенней. Пожалуйста, позаботьтесь об
этой птичке получше, Карл.
— Не беспокойтесь, не хотите ли пойти взглянуть…
— Не сегодня, Карл. Я еще к вам загляну. Сейчас я страшно занят.
Хелмелд понимающе закивал головой и проводил адвоката до самых дверей,
приговаривая:
— Как только вам что нибудь от меня понадобится, сразу же обращайтесь ко мне. Я
с радостью вам помогу. Разговоры о хромой канарейке — это такой пустяк. Я бы
хотел оказаться действительно полезным для вас.
Мейсон улыбнулся, пожал руку хозяину зоомагазина, который правильнее было бы
назвать зоопансионатом, и пошел в парикмахерскую. Там его подстригли, побрили и
сделали массаж.
Обычно теплые компрессы на лице вызывали у него удивительное полусонное
состояние, при котором его воображение начинало работать еще энергичнее. В такие
минуты он начинал видеть многое с необыкновенной ясностью. Однако на этот раз
компрессы не помогли.
Хромая канарейка. Один коготок на левой лапке вообще не срезан, остальные
подрезаны совершенно правильно. Правая же лапка была подстрижена слишком
коротко. Из за этого канарейка стала хромать.
Рита Свейн, отвезшая канарейку в магазин к Карлу Хелмелду, сказала хозяину, что
направил ее Перри Мейсон, но сообщила вымышленные имя и адрес.
Зачем?
Выходя из парикмахерской, Мейсон поправил галстук, с одобрением посмотрел на
свое помолодевшее лицо и ленивым шагом направился к себе в контору.
В конце коридора он сразу увидел фигурку Деллы Стрит, которая стояла на пороге
его личного кабинета и махала ему рукой, показывая, что нужно идти быстрее. —
Она даже побежала ему навстречу.
— Скорее, шеф. Пол Дрейк у телефона, он говорит, что ему нужно срочно поговорить
с вами.
Длинные ноги Мейсона зашагали с такой скоростью, что Делле снова пришлось
бежать.
— Я узнала ваши шаги в коридоре и выскочила вам навстречу.
— Это его первый звонок?
— Да.
— Наверное, что то важное, Делла. Не уходи домой, пока мы все не выясним.
Он схватил телефонную трубку и сразу же сказал:
— Пол, в чем дело?
По несколько изменившемуся голосу детектива Мейсону стало ясно, что Пол держит
трубку возле самого рта.
— Мне кажется, будет лучше, если ты сам сразу приедешь сюда, Пол.
— Куда «сюда»?
— Я нахожусь как раз напротив дома миссис Андерсон, на Эльзас авеню. Звоню из
аптеки, встречу тебя возле моей машины.
— Что случилось?
Дрейк заговорил тише:
— Слушай. Двое мужчин подъехали на полицейской патрульной машине к дому
Прескоттов, отворили отмычкой боковую дверь и вошли внутрь. Минут через
пятнадцать появился сержант Голкомб из отдела убийств. С ним еще двое
Полицейских. Как всегда, вой их сирены был слышен за три квартала. Удивительно
шумный человек! Ну, а через несколько минут после них прибыл и коронер.
Мейсон присвистнул:
— Вот тебе и дело о разводе! Пол, ты успел раздобыть что нибудь для меня?
— Немногое. Выяснил, что сигнал поступил от миссис Вейман, которая живет на
Четырнадцатой улице к западу от дома Прескотта.
— А кто убит? Женщина, мужчина?
— Не знаю.
— Я выезжаю. Жди меня напротив дома миссис Андерсон. И позволь дать один совет —
не смейся больше над моим пристрастием к хромой канарейке. Нам еще эта птичка
сослужит хорошую службу!
