Низкие темные тучи, подгоняемые резким ветром, торжественно выстроились над
городскими улицами, изредка бросая вниз крупные капли дождя. Утро было
сумрачное, темное, внушающее мысль о неминуемой беде.
Грузчик из бюро перевозок неуклюже переминался с ноги на ногу перед столом
дежурного оператора, объясняя:
— Это единственное, что она мне сказала, что она туда въезжает. И велела
привезти туда весь багаж, помеченный буквами «Д. М.». Она велела еще передать
вам это письмо, если возникнут какие нибудь недоразумения.
— Ну что ж, прочитаем, — сказал клерк, надрывая письмо. Прочитав послание, он
проворчал:
— Что ж, все в порядке. Рита Свейн заплатила деньги вперед. Она в данный момент
в тюрьме. Она разрешает Делле Стрит поставить ее вещи в номер. Это вещи мисс
Стрит. Мне думается, она имеет право распорядиться своим помещением. Я сейчас
пошлю мальчика отпереть двери.
Носильщик кивнул, вышел на улицу, где в небольшом фургоне были сложены
щегольские чемоданы с монограммой «Д. М.». Их было так много, что швейцар у
входа с невольным сомнением спросил:
— Каким образом вы собираетесь все это занести в одну комнату?
— Не знаю, но как нибудь постараюсь. Сложу посреди комнаты, если ничего иного не
придумаю. Мне велено занести их в номер. Именно это я и сделаю.
К конторке приблизился негр лифтер.
— Босс, вы не забывать, полиция офицер велел звонить, если кто то хотел входить
в этот номер.
— Туда никто и не пытается войти, — возразил клерк. — Этот человек просто
доставит туда кое какие вещи. Все же я сообщу сержанту Голкомбу.
Пока его соединяли с Голкомбом, носильщик и лифтер перетаскали весь багаж в
комнаты Риты Свейн.
Наконец в телефонной трубке загудел голос сержанта:
— Слушаю. В чем дело?
Клерк объяснил, что заставило его позвонить в уголовную полицию.
— …носильщик занес туда несколько чемоданов, больших сумок и… Одну минуточку, я
посмотрю. Совершенно верно, мисс Делла Стрит. Что??? Черт подери!
Клерк со злостью бросил трубку.
В этот момент вошла Делла Стрит в безукоризненно элегантном туалете, энергичная
и напористая. Прошла в вестибюль и твердой походкой направилась прямо к стойке
администратора.
— Я — мисс Стрит. Произошло досадное недоразумение.
— Это вы прислали свой багаж в комнаты мисс Свейн?
— Да. Но этот багаж привезли сюда зря. Я говорю о чемоданах и баулах, на которых
стоят метки «Д. М.». Их следует переправить на склад трейдеровской транспортной
компании. Извините, где мой носильщик?
— Сейчас он наверху.
— Прекрасно. Он еще не успел занести туда все вещи. Я видела часть багажа перед
входом, — сказала Делла, одарив клерка обворожительной улыбкой, и направилась к
лестнице.
Лифт поднял ее на пятый этаж.
Дежурный администратор после некоторого раздумья снова позвонил в полицейское
управление и попросил вторично сержанта Голкомба. Ему сообщили, что сержант
только что уехал по делам.
Клерк как раз опустил на рычаг трубку, когда снова открылась дверь лифта и
взмокший от напряжения носильщик начал выгружать картонки, чемоданы и саквояжи.
Пустая кабина снова отправилась вверх. На этот раз она доставила улыбающуюся
Деллу Стрит. Она поблагодарила клерка, сверкнув белыми зубами, и тот с
восхищением проводил глазами очаровательную девушку, которая исчезла со всем
своим многочисленным багажом.
Не прошло и пяти минут после ее отъезда, как в вестибюль влетел сержант Голкомб.
— Где она? — спросил он.
Клерк сделал неопределенный жест рукой.
— Все в порядке, сержант. Извините, что побеспокоил вас. Я пытался дозвониться
до вас еще раз, но вы уже уехали. Она ошиблась, но теперь все в порядке.
— Какого черта вы тут болтаете? В каком смысле «все в порядке»?
— Она уехала.
— Кто уехал?
— Мисс Делла Стрит.
— Она была здесь?
— Да.
— Ну, а багаж? Вы поместили его к мисс Свейн?
— Да нет. Мисс Стрит передумала, сказала, что ошиблась. Так что нет причин
волноваться. Она уже забрала свои вещи.
— Она что сделала?
— Увезла багаж.
— Вы открывали номер мисс Свейн?
— Лично я — нет. Но лифтер — да.
— И положили внутрь вещи?
— Нет. Именно об этом я и хочу вам рассказать, сержант. Багаж не стали туда
заносить. Произошла ошибка. Как только я увидел мисс Стрит, я понял…
— Мне это неинтересно, — рявкнул Голкомб. — Скажите, багаж мисс Стрит хотя бы
одну минуту находился в комнате?
— Ну, если вы желаете повернуть дело таким образом, то я не знаю. Возможно, что
несколько чемоданов и успели внести в комнату на две три минуты. Меня там не
было.
— Делла Стрит долго была в комнате?
— Откуда мне знать? Подождите, дайте сообразить. Да, должно быть, она оставалась
в номере одна, когда носильщик отвозил вниз чемоданы. Он погрузил первую партию
в свой фургон и вернулся за остальным багажом. Так что мисс Стрит…
— Идиот! — застонал Голкомб. — Это же секретарша Перри Мейсона! Перри Мейсон
защищает Риту Свейн. Им нужно было заполучить что то из номера, но они не знали,
как туда попасть, вот и придумали весь этот трюк с багажом. Когда никого не
было, Делла Стрит сунула искомую вещь в один из своих чемоданов и спокойненько
укатила.
Клерк оторопело уставился на Голкомба.
— Что вы говорите, сержант! Она очаровательная леди, вежливая, воспитанная,
прекрасно одетая…
— Ха! Меня тошнит от вашей глупости! Какого черта вы ее не задержали?
— Задержать ее? За что?
— Нужно было ей сказать, что она арестована. Что я сейчас приеду.
— Но вы же сами, сержант, не велели никому упоминать ваше имя.
Сержант Голкомб побагровел, пытаясь подыскать нужные слова, которые могли бы
выразить всю глубину его негодования. К счастью, клерк как раз вспомнил слова
Деллы Стрит:
— Минутку, сержант. Я могу вам сказать, куда мисс Стрит переадресовала свой
багаж. Если вы поторопитесь, то застанете его еще там.
— Где?
— В компании перевозок Трейдера. На складе, я имею в виду.
— Как выглядят ее вещи?
— Роскошные чемоданы, новые, дорогие. Прекрасная настоящая кожа и…
— Сколько их было?
— Трудно сказать. Картонки для шляп, ручные саквояжи, большие чемоданы…
— Особые отметки?
— Решительно на всем имеются буквы «Д. М.».
— «Д. М.»?
— Да.
— Ее зовут Делла Стрит. Какого черта тогда на багаже у нее «Д. М.»?
— Понятия не имею. Я просто описываю внешний вид ее багажа. Она еще что то
говорила, дескать, что «Д. М.» — багаж не ее. Произошла досадная ошибка. Если
вам нужно что то проверить, то вы можете перехватить багаж, если…
Сержант Голкомб повернулся и ринулся к выходной двери, а ровно через минуту
послышался вой сирены…
Эмиль Скэнлон внимательно посмотрел на присяжных и заявил:
— Цель нашего расследования — определить, каким образом умер этот человек… Была
ли эта смерть результатом несчастного случая, или же здесь нечто совсем иное.
Нужно также учесть возможность самоубийства. Поэтому, господа, прошу вас
обратить самое серьезное внимание на вещественные доказательства. Я призываю
задавать как можно больше вопросов свидетелям. Прошу вызвать первого.
С места поднялся человек, у которого было полностью забинтовано все лицо, так
что видны были только один глаз да кончик носа. Человек сказал приглушенно:
— Прошу меня извинить.
— Кто вы такой? — спросил Скэнлон.
— Джексон Вейман. Я был свидетелем на прошлом дознании, а сейчас получил
повестку явиться в качестве свидетеля и на второе дознание. Но я болен.
— Что с вами?
— У меня на лице воспалились все порезы и ушибы. Попала какая то инфекция. Мне
нужно лежать в постели, а не разгуливать по судам.
Его перебила тощая, свирепого вида пожилая женщина, занявшая место в
противоположном конце зала. Она почти завопила пронзительным голосом:
— Ваша честь, то же самое можно сказать и про меня! Я миссис Стелла Андерсон. Я
тоже была свидетельницей на прошлом дознании. И мне снова приказали явиться и
дать показания по этому делу, хотя мне решительно ничего неизвестно про этого
несчастного человека.
— Возможно, вам известно гораздо больше, чем вы можете себе представить, —
сказал с добродушным видом коронер. — Но поскольку вы вызваны повесткой, я
попрошу вас спокойно сесть и послушать показания хотя бы нескольких свидетелей.
Что же касается вас, мистер Вейман, то я вызову вас при первой возможности.
Однако первым будет давать показания доктор Боллас.
Доктор Боллас четким шагом прошел на помост для свидетелей.
— Но я требую, чтобы меня вообще отпустили, — повысил голос Вейман. — У меня
инфекционное воспаление, которое может кончиться очень плохо, если я не буду
соблюдать режим.
— В таком случае вам следовало предоставить справку от врача, — сказал Скэнлон,
— но уж поскольку вы пришли сюда, держите себя в руках и не мешайте суду. Я
задам всего несколько процедурных вопросов мистеру Болласу.
— Доктор Боллас, сколько времени вы работаете в больнице «Доброго Самаритянина»?
— Больше года.
— Вы осматривали останки усопшего?
— Да.
— Вам известен этот человек?
— Да. Это тот самый пациент, которого я приводил в чувство от шока, то есть
травматической амнезии, гематомы и порезов тридцатого числа этого месяца.
— Где вы проводили осмотр пациента, доктор?
— В больнице «Доброго Самаритянина». Насколько мне известно, пациент оказался
жертвой автомобильной катастрофы. К нему вернулось сознание после того, как его
привезли в больницу. Его физические увечья были поверхностными, но он страдал от
явно выраженной травматической амнезии. Он…
Далее доктор подробно рассказал о всех предпринятых им мерах, чтобы выяснить имя
Паккарда.
— И он вспомнил его?
— Да, он потом вполне осмысленно отвечал на все мои вопросы.
— Известно ли вам, доктор, что, выйдя из больницы, этот человек исчез?
— Именно так мне сообщили.
— Несколько позже его труп нашли под обломками машины на дне глубокого каньона
высоко в горах Санта Моники. Поскольку полученные им физические увечья были
очень тяжелыми, можно предположить, что смерть наступила почти мгновенно. Об
этом будет говорить патологоанатом.
— Да, — сказал доктор Боллас, — я могу подтвердить то же самое даже на основании
простого поверхностного осмотра. Его череп был вдребезги разбит.
— Кроме того, у него были многочисленные серьезные повреждения, включая переломы
костей. Доктор, мне нужно знать, возможно ли, что если этого человека не лечили
от амнезии, то он мог находиться иногда в состоянии своеобразного бреда?
— Исключено, — без колебаний отрезал доктор Боллас, даже словно с каким то
вызовом. — Если я выпускаю человека из больницы, значит, он здоров. В случае,
если бы был хоть один процент вероятности рецидива амнезии, я бы его не
выпустил, уж будьте уверены. Разумеется, если после этого повторился новый шок,
скажем, еще одно увечье, могла повториться и травматическая амнезия, но уже
иная, не зависящая от первой.
— Что вы можете нам сказать об опознании погибшего?
— Принимая во внимание состояние трупа, идентификация, разумеется, могла
базироваться только на косвенных доказательствах. Например, до этого было точно
установлено, что человек, назвавшийся Карлом Паккардом из Олтвилла, в
Действительности являлся следователем при правлении противопожарного страхового
общества Джексоном Брауном, Имя Карла Паккарда ему облегчало его деятельность,
так что вспомнив в больнице свое амплуа, он немедленно вспомнил и причины,
вынуждавшие его скрывать свое подлинное имя. Именно поэтому он при мне ни словом
не обмолвился о Джексоне Брауне, а сразу же заявил, что он Карл Паккард из
Олтвилла.
В правлении страхового общества хранятся отпечатки пальцев всех сотрудников
общества. Несмотря на сильную деформацию головы трупа, рисунок кожи на пальцах
сохранился в отличном состоянии. По отпечаткам пальцев точно установили, что это
действительно останки Джексона Брауна.
— Мне кажется, что все, что нужно от доктора Болласа, мы узнали, — сказал
Скэнлон.
— Одну минуточку, — раздался вдруг голос Перри Мейсона, — не разрешит ли мне
коронер задать доктору несколько вопросов?
Коронер кивнул головой.
— Скажите, доктор, в тот момент, когда к Карлу Паккарду, или Джексону Брауну,
вернулось сознание, то есть когда он вспомнил, кто он такой, не обсуждали ли вы
обстоятельства несчастного случая?
— Обсуждали.
— Что он говорил?
— Сказал, что увидел в окне дома по правой стороне нечто такое, на чем его
внимание целиком сконцентрировалось. Он совершенно забыл про дорогу и лишь в
последнее мгновение почувствовал, что слева на него надвигается огромная махина.
Он успел заметить, что это был громадный фургон, заворачивающий на Четырнадцатую
улицу. Он пытался пустить в ход тормоза, но было уже слишком поздно. Фургон
врезался в легковую, та свалилась в канаву, сам же Браун потерял сознание и
дальнейшего не помнит.
Родней Кафф, поднявшись на ноги, заговорил изысканно вежливым тоном.
— Если коронер разрешит, я протестую против такой формы расследования. Человек
по имени Браун, или Паккард, умер, сам он не сможет дать показания, что именно
он видел в окне. Попытка выяснить это на основании косвенных показаний и
запротоколировать противоречит процедурным правилам.
— Почему? — возразил Скэнлон. — Мы стараемся определить, как погиб этот человек.
Был ли он убит, покончил ли с собой или стал жертвой несчастного случая, потому
что вел машину в состоянии психической неуравновешенности и это явилось причиной
падения с обрыва.
— В таком случае должен ли я считать, что это единственная цель проводимого
опроса?
— Повторяю: мы лишь стараемся выяснить, что явилось причиной смерти этого
человека. Насколько я знаю, мистер Кафф, вашего клиента пока ни в чем не
обвиняют в связи с этой смертью.
— Категорически протестую против вашего последнего замечания, — несколько
истерически заявил Кафф, — тем самым вы намекаете, что еще до окончания дознания
появятся данные, доказывающие, что мой клиент, мистер Дресколл, имеет отношение
к этой смерти.
— Подобных намеков я не делал. Считаю своим долгом заметить, что вы превышаете
свои полномочия и тем самым вредите своему подзащитному.
Кафф открыл было рот, но передумал и опустился на место.
— Есть еще вопросы к доктору? — спросил Скэнлон у Перри Мейсона.
— Это, пожалуй, все. — Перри Мейсон тоже сел.
— Имеются ли у представителей прокуратуры вопросы к доктору Болласу?
Овермейер покачал головой.
— Не сейчас, ваша честь. Мы хотели бы спросить полицейского патологоанатома и
офицеров транспортной службы, обнаруживших труп… Одну минуточку. Все же у меня
есть один вопрос к доктору. Этот человек ничего вам не говорил такого, на
основании чего можно было бы предположить, что именно он видел в окне?
— Ничего, кроме того, что это было, по его словам, нечто удивительное или
потрясающее. Точного выражения я не помню. Мне показалось, что мистер Паккард
был просто ошеломлен виденным.
— У меня все.
Доктор Боллас начал спускаться с помоста, сооруженного специально для
свидетелей. Неожиданно Мейсон сказал:
— Одну минуточку, доктор. Я бы попросил вас остаться на несколько минут. Будьте
добры, садитесь на это кресло. Ваши услуги нам понадобятся.
Мейсон указал на крайнее кресло в первом ряду. Доктор нахмурился и взглянул на
часы:
— У меня в больнице несколько тяжелобольных, так что я прошу вас освободить меня
как можно скорее.
— Непременно, доктор, — сказал Скэнлон. — Посидите немножко.
Доктор Боллас сел. Рядом сидел Джексон Вейман. Он с любопытством воззрился на
врача единственным глазом, поблескивающим сквозь бинты.
— Следующий свидетель, — объявил коронер, — Эдвард Вирд, один из офицеров
транспортной полиции, который обнаружил тело на месте происшествия.
На Эдварда Вирда было приятно посмотреть: форма на нем сидела как влитая,
выправке позавидовал бы любой новобранец.
— Вы были в числе тех офицеров, которые обнаружили труп покойного?
— Да, сэр. Я и мой партнер, Джек Мурр, патрулировали шоссе и проехали напрямик
от приморского бульвара на Коньонс роуд, и тут я случайно заметил, что некоторые
ветки обломаны как раз под вершиной холма, по которой проложено шоссе. Мы
остановили машину и проверили, в чем дело. С первого же взгляда было ясно, что
совсем недавно сверху упал какой то громоздкий и тяжелый предмет. Мы спустились
вниз футов на шестьдесят — семьдесят и оттуда заметили обломки легковой машины,
лежащей на самом дне каньона. Добраться до них было крайне сложно. Лишь через
полчаса мы смогли подойти вплотную к автомобилю. Водитель лежал под машиной.
Сама легковая в центре изогнулась наподобие подковы, придавив несчастного.
Голова у него была расплющена, как яичная скорлупа. Он умер, наверное, несколько
часов назад. Уже начался процесс разложения трупа, который пролежал несколько
дней под жарким солнцем.
— Что вы сделали?
— Известили коронера, потом вызвали аварийную бригаду. Сначала подняли наверх
труп, потом машину.
— Присутствовали ли вы при том, как представители прокуратуры проверяли рулевое
колесо на предмет отпечатков пальцев?
— Присутствовал.
— Что они обнаружили?
— Никаких отпечатков не было.
— Присутствовали ли вы при обыске карманов пострадавшего?
— Да.
— Я покажу вам все вещи, найденные у покойного. Посмотрите, все ли на месте?
Офицер проверил самым тщательным образом, потом удовлетворенно кивнул:
— Да, именно эти вещи находились в карманах пострадавшего. Больше ничего не
было.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Что вы можете сказать нам о машине, лежащей на дне каньона?
— Это был украденный автомобиль. Его похитили в половине седьмого вечера
тринадцатого числа. В полицию об этом похищении было заявлено через час. Розыски
ничего не дали.
— У меня все, — сказал коронер. — Будут ли другие вопросы?
Мейсон медленно встал.
— У вас имеются вопросы, мистер Мейсон?
— Да, у меня есть несколько вопросов к последнему свидетелю. Но мне думается,
что коронер забыл про свое обещание, данное мистеру Вейману. Мистер Вейман,
очевидно, очень серьезно болен, и я считаю, что его не следует вызывать на место
для свидетелей. На мой взгляд, обстоятельства катастрофы в этом деле совершенно
очевидны, так что мистера Веймана можно вообще не допрашивать. Я предлагаю
освободить его от допроса.
— Нет, — покачал головой коронер, — раз уж мистер Вейман здесь, нет никаких
оснований его не допрашивать.
— Но он же тяжело болен!
— У него нет соответствующей справки от врача. Если бы он чувствовал себя
настолько плохо, он лег бы в постель и пригласил врача.
— Но ведь каждому ясно, что он нездоров, — настаивал Мейсон, — посмотрите на его
повязку. Никто не стал бы накручивать такое количество бинтов без нужды. Поэтому
и предлагаю следующее: попросить доктора Болласа осмотреть воспаленные места и
дать свое заключение. Лично мое мнение таково, что человек в таком состоянии не
может давать показания.
Доктор Боллас вопросительно посмотрел на коронера. Коронер, внимательно
посмотрев на Перри Мейсона, усмехнулся и сказал:
— Доктор, осмотрите, пожалуйста, мистера Веймана. Доктор Боллас повернулся к
Вейману, молча потянул за конец бинта. Его ловкие пальцы быстро снимали повязку.
В этот момент Вейман ударил левым кулаком. Удар пришелся доктору Болласу по
нижней челюсти. Тот откинул назад голову и пошатнулся, но его пальцы по прежнему
крепко держали бинт.
Вейман метнулся вбок по проходу.
Коронер громко закричал:
— Держите его!
Кто то попытался схватить Веймана за ногу, но тот другой ногой изо всех сил
лягнул и продолжал продираться к выходу. Доктор Боллас, придя в себя от
изумления, успел вцепиться в воротник нахала левой рукой, а правой машинально
оттягивал бинт. Неожиданно для всех вся повязка спала с лица Веймана, оставив
подобие ошейника на его плечах. Доктор Боллас, взглянув на физиономию
незадачливого беглеца, отскочил назад и испуганно закричал:
— Великий Боже, это же мертвец!
В переполненном зале заседаний поднялся невообразимый шум.
Перри Мейсон повернулся к Роднёю Каффу и с легким поклоном сказал:
— Вот вам и дело об убийстве, адвокат.
Задняя половина комнаты, куда все таки ухитрился пробиться Вейман, превратилась
в настоящую свалку. Коронер махнул рукой на какие либо попытки установить
тишину. Сами присяжные заседатели повскакали с мест и пустились в погоню.
Перри Мейсон посмотрел на часы, улыбнулся коронеру и тихонько сказал:
— Благодарю за помощь. В моем распоряжении пятьдесят семь минут. Мне нужно
вернуться к себе в контору, взять паспорт и прочие документы и успеть на
пароход, отплывающий в Гонолулу, на Восток, Бали, Сингапур и так далее.
